Лекарство для оздоровления адвокатского запроса

Необходима серьезная ревизия сведений с ограниченным доступом

По материалам выступления на секции адвокатуры
Кутафинских чтений 27.11.2019 г.

Нынешний период времени для адвокатуры одновременно очень сложен, но и весьма интересен. Сочетание продолжающего изменения законодательства (как законодательства об адвокатуре, так и процессуального законодательства) с технологической модернизацией, в первую очередь связанное с процессами цифровизации, которая благодаря покровительству этому процессу со стороны российского государства находится в фокусе изучения, осложняет работу адвокатов (как минимум в силу необходимости освоения этих технических новшеств), но при этом делает ее по-современному перспективной.

И здесь мы сталкиваемся с тем, что нерешенные до сих пор проблемы адвокатской деятельности с переходом на новые уровни могут лишь усугубиться.

Одним из ярких примеров подобной теперь лишь усугубляющейся проблематичности является институт адвокатского запроса.

Адвокатский запрос – это давний, приобретенный и законодательно закрепленный еще в советское время инструмент адвокатской деятельности. Причем инструмент довольно эффективный, позволяющий собрать много информации, носящий доказательственный характер и используемый в интересах доверителя.

Однако если изначально не было никаких ограничений для получения адвокатами с помощью запроса необходимой информации (кроме, собственно говоря, сведений, составляющих государственную тайну, но данное ограничение вполне обоснованно), то с течением времени с определенного момента круг сведений, которые могли быть получены адвокатами с помощью этого привычного инструмента, стал неудержимо сужаться. Это было вызвано как появлением и закреплением в действующем законодательстве России новых охраняемых законом тайн (например, служебной и коммерческой тайны, появившейся с принятием Гражданского кодекса РФ, аудиторской тайны), так и усилением законодательной регламентации уже существующих (хотя бы даже в форме правового обычая) тайн (например, банковской тайны, врачебной тайны, нотариальной тайны).

Окончательным моментом стало создание и закрепление института защиты персональных данных.

Все это неизбежно сужало сферу применения статусного права адвокатов по получению информации с помощью адвокатских запросов. Конечно, сам по себе процесс законодательного закрепления профессиональных тайн с приданием им статуса охраняемых, относящихся к сведениям, доступ к которым носит ограниченный характер, можно оценить только положительно, поскольку он направлен на защиту интересов граждан и организаций. Однако и адвокатская деятельность направлена на защиту интересов граждан и организаций.

В настоящее время возможность сбора адвокатами информации с помощью адвокатских запросов пока еще не обнулена, но уже существенно урезана. И этот процесс происходит параллельно с тем, что государство начиная с 2016 г. принимает меры по поддержке этого статусного права адвокатов, включая даже установление административной ответственности за нарушение этого права.

Но положение не выправляется в лучшую сторону. И не только в связи с произволом адресатов адвокатских запросов (которыми могут быть и органы государственной власти, и органы местного самоуправления, и любые организации), отказывающихся отвечать на них вообще или отвечающих необоснованным отказом, или дающих ответ, но с существенным нарушением предусмотренных сроков. Корень проблемы в том, что формально в предоставлении адвокату в ответ на его запрос многих сведений можно отказать совершенно законно, обосновывая отказ ссылкой на норму законодательства, закрепляющую соответствующую охраняемую законом тайну как сведения с ограниченным доступом.

Положение на самом деле довольно критическое. Приведу два примера, которыми обычно иллюстрирую существующую проблемность этого вопроса.

Из своего собственного адвокатского опыта знаю, что место жительства физического лица в настоящее время уже считается относящимся к персональным данным этого физического лица. Вследствие этого адвокат не может законным путем узнать в интересах доверителя, представительство которого как истца по гражданскому делу он будет осуществлять, адрес будущего ответчика по делу, чтобы определить даже территориальную подсудность иска и решить иные процессуальные вопросы: на соответствующий адвокатский запрос орган УФМС ответит отказом со ссылкой на необходимость защиты персональных данных физического лица, являющегося будущим ответчиком. Незаконные способы адвокат не должен использовать: это табуировано. То есть невозможность узнать адрес будущего ответчика фактически может пресекать право гражданина, которому как истцу адвокат оказывает квалифицированную юридическую помощь, обратиться в суд за защитой своих прав, которые он считает нарушенными.

Отмечу, что это – фактически уже нарушение конституционного права граждан России на судебную защиту.

Однако в соответствии с нормами ч. 1 ГК РФ место жительства физического лица – это составляющая его юридической личности, наряду с фамилией, именем и отчеством (при его наличии), поэтому эти сведения точно не должны носить характер сведений с ограниченным доступом, так как по понятным причинам они должны быть доступны неопределенно широкому кругу лиц.

Другой приводимый мной пример еще более вопиющий, так как защита персональных данных гражданина привела к нарушению прав самого этого гражданина, права которого защищаются.

От коллег мне известен случай, когда в отношении гражданки России, отбывающей наказание в виде лишения свободы в Италии, ее итальянский адвокат готовил пакет документов на УДО. С этой целью он обратился к российскому адвокату для получения в России справки об отсутствии у той гражданки здесь, на родине, судимости. Российский адвокат принял поручение, но, как мы с вами понимаем, не смог его выполнить, поскольку со ссылкой на защиту персональных данных в выдаче ему такой справки было отказано при отсутствии у него доверенности (которую, судя по фабуле, было непросто оформить).

Таким образом, защита персональных данных этой гражданки России обратилась против самой этой гражданки России, что, разумеется, противоречит сути и предназначению института персональных данных.

Очевидно, что применительно к рассматриваемому статусному праву адвокатов настоятельно требуется основательная ревизия законодательных положений, закрепляющих сведения с ограниченным доступом, для предоставления возможности раскрытия их адвокатам по официальному запросу.

Только такая ревизия, скорейшее проведение которой настоятельно необходимо, может оздоровить институт адвокатского запроса, чтобы восстановить его эффективность как инструмента адвокатской практики.