Профессиональная деятельность адвоката: высокое служение или творческое ремесло

Адвокаты должны чувствовать себя защищенными

Одним из вопросов, не урегулированных Законом об адвокатуре, является сущность профессиональной деятельности адвокатов. Разумеется, в первую очередь это обусловлено тем, что данный вопрос носит нравственный характер и не может регулироваться законодательно. Однако при этом отдельные нормы Закона, в их взаимосвязи или в совокупности, толкуются так, что становятся штрихами, на основании которых дорисовывается картина, общий вид которой неблагоприятен для адвокатов.

Мы много слышим, что адвокатская деятельность – высокое служение на благо людей ради всемерной защиты их прав и интересов. Сам по себе этот тезис верен, ибо цель нашей деятельности – действительно защита прав и интересов наших доверителей. Но очень смущает настоятельное упоминание, а то и назидательное напоминание, что наша деятельность – это высокое служение. Звучит отсылка к высоким идеалам дореволюционной присяжной адвокатуры и приводится довод, что «высокость» этого служения обусловлена наделением деятельности адвокатов публично-правовым статусом.

Как суммировал этот тезис Конституционный Суд РФ (в частности, в п. 2.2 Определения КС РФ от 29 сентября 2011 г. № 1278-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тимушева Артема Андреевича), «адвокаты, на которых законом возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, осуществляют деятельность, имеющую публично-правовой характер, реализуя тем самым гарантии права каждого на получение квалифицированной юридической помощи, как это вытекает из статей 45 (часть 1) и 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации».

И за всеми этими доводами и утверждениями как-то само собой появляется тезис о возможности того, что осуществление адвокатом профессиональной деятельности может повлечь нарушение его прав, прежде всего – финансовых, но с этим нужно смириться, так как адвокатская деятельность – высокое служение. В том смысле, что ради осуществления высокого служения на благо общества адвокаты могут – и, судя по всему, обязаны – поступиться своими собственными интересами.

Такого быть не должно.

Финансовые интересы адвоката, равно как и иные его интересы, должны быть всемерно защищены.

Речь не идет об оплате труда, так как адвокат не является работником.

В п. 2.1 того же Определения КС РФ от 29 сентября 2011 г. № 1278-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тимушева Артема Андреевича говорится, что «выбор гражданином той или иной формы реализации права на свободное распоряжение своими способностями к труду, закрепленного статьей 37 (часть 1) Конституции Российской Федерации (заключение трудового договора с работодателем, заключение контракта о прохождении службы, индивидуальная предпринимательская деятельность, приобретение статуса адвоката и пр.), влечет для него определенные правовые последствия, обусловленные правовым статусом, характерным для субъекта того или иного вида общественно-полезной деятельности. Такой правовой статус определяет федеральный закон, устанавливая набор прав, обязанностей, государственных гарантий их реализации и мер ответственности, исходя из существа данной деятельности, ее целевой направленности и фактического положения лица в порождаемых этой деятельностью отношениях (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 мая 2010 г. № 11-П).

В отличие от работников по трудовому договору, адвокаты самостоятельно организуют работу по выполнению взятых на себя обязательств и несут ответственность за их надлежащее исполнение, сами регламентируют продолжительность своего рабочего времени и степень нагрузки (Определение КС РФ от 12 апреля 2011 г. № 550-О-О). Исходя из такого характера их деятельности к ним не применяются гарантии, предусмотренные трудовым законодательством, в том числе гарантии по оплате труда».

Все так, адвокат действительно не является работником по трудовому договору.

Однако за приведенными выше высокими тезисами теряется, затуманиваясь высокими словами, положение Закона о том, что деятельность адвоката по оказанию квалифицированной юридической помощи основывается на соглашении, кое является гражданско-правовым договором.

Можно спорить, что оказывают адвокаты – услуги или помощь. Можно упоминать НДС, которым доходы адвокатов не облагаются. Можно напоминать, что адвокатская деятельность не является предпринимательской. Но остается абсолютным положение, что адвокатская помощь является оплачиваемой, и условия и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь являются существенным условием соглашения.

И это вознаграждение должно уплачиваться.

А в случае его неоплаты оказание юридической помощи должно приостанавливаться либо вообще прекращаться.

И вот здесь как раз и оказывается, что довод о деятельности адвокатов как высоком служении оборачивается против адвокатов, ибо – звучит назидание о недопустимости прекращения оказания адвокатом юридической помощи даже при неполучении предусмотренного в соглашении гонорара.

Вновь скажу: такого быть не должно.

Рассмотрение профессиональной деятельности как высокого служения совершенно обоснованно, но только как внутреннего отношения адвоката к своей деятельности, как внутренняя нравственная основа деятельности каждого адвоката по каждому делу, находящемуся в его производстве. Однако вовне это не должно проявляться и уж точно не должно обращаться против адвоката и его интересов.

Вовне профессиональная деятельность адвоката – это творческое ремесло, которым он зарабатывает на жизнь себе и своей семье (это немаловажный, я бы даже сказал супернемаловажный, фактор). И не надо стесняться такого тезиса об адвокатской деятельности как творческом ремесле, поскольку он полностью основан на Законе об адвокатуре.

С оказанием помощи по гражданским и иным делам, кроме осуществления защиты, ситуация несколько проще: теоретически в случае нарушения доверителем финансовых обязательств адвокат может инициировать расторжение соглашения. Однако у меня нет уверенности, что это будет одобрительно воспринято адвокатским сообществом, а адвокат должен заранее чувствовать себя полностью защищенным.

С защитой по уголовным делам ситуация сложнее в силу указания Закона о невозможности отказа адвоката от принятой на себя защиты. Однако и здесь многое зависит от толкования этого положения. Что значит «отказ от принятой на себя защиты»? Можно рассматривать отказ очень широко – как любое прекращение осуществления защиты. Но точно так же можно рассматривать отказ значительно более узко – как произвольное нежелание далее осуществлять защиту. Мне представляется, что смыслу и духу Закона об адвокатуре соответствует как раз второе, более узкое, толкование понятия «отказ от принятой на себя защиты» – недопустимость произвольного отказа от дальнейшего осуществления защиты. Укреплю свое мнение ссылкой на априорную возмездность соглашения об оказании юридической помощи в соответствии со ст. 25 Закона об адвокатуре, а также упоминанием нормы п. 2 ст. 13 КПЭА о том, что «адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции» – по крайней мере, невыполнение доверителем финансовых обязательств перед адвокатом вполне можно рассматривать как уважительную причину отказа адвоката далее продолжать осуществлять защиту.

Правда, в отношении предыдущей нормы о том, что «адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда», должен заметить, что требуется как раз толкование адвокатским сообществом, положительное для адвокатов.

Аксиомой для всех нас должно быть положение о недопустимости бесплатности, безвозмездности оказания адвокатом юридической помощи доверителю (разумеется, за исключением случаев, указанных в профильном законе).

Некоторые адвокатские палаты уже сейчас исходят из этой аксиомы. В частности, это Адвокатская палата города Москвы, утвердившая соответствующий порядок. В нашей Адвокатской палате Московской области я тоже уверен.

Но важно на общефедеральном уровне, в целях изначальной унификации дисциплинарной практики всех региональных адвокатских палат, разработать единую аргументацию возможности прекращения оказания адвокатом юридической помощи в случае нарушения доверителем условий о выплате вознаграждения. Только так все адвокаты будут чувствовать себя защищенными против возможных злоупотреблений со стороны доверителей.

Полагаю, что в рамках этой единой аргументации необходимо дать отвечающее интересам адвокатов толкование понятия «отказа от принятой на себя защиты», рассмотреть возможность обоснования позиции о допустимости приостановления или даже прекращения оказания адвокатом юрпомощи ссылками на ст. 328 ГК РФ («Встречное исполнение обязательства»), ст. 310 ГК РФ («Недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательства»), ст. 450.1 ГК РФ («Отказ от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору»).

Все это необходимо широко обсудить и в случае, если адвокатское сообщество признает обоснованность такой аргументации, разработать единый алгоритм действий адвоката в подобной ситуации, включающий порядок обязательного предварительного извещения адвокатом доверителя о намерении прекратить оказание ему помощи, срок для осуществления оплаты, порядок окончательного извещения адвокатом доверителя о прекращении оказания ему помощи, если вознаграждение, предусмотренное подписанным между ними соглашением, несмотря на предварительное предупреждение, так и не было выплачено.

За основу может быть взят порядок, разработанный и утвержденный в Адвокатской палате города Москвы.

Адвокаты должны чувствовать себя защищенными. Никто из нас не собирается произвольно отказываться от работы, поскольку и дела, и гонорары нужны всем адвокатам. Однако адвокат в случае проявления доверителем циничного нежелания оплачивать его помощь не должен, как раб или крепостной, продолжать оказывать эту помощь бесплатно – такое положение недопустимо, потому что противоречит интересам и самого адвоката, и всего нашего сообщества, умаляя и даже сводя на нет уважение к нам и нашей деятельности.

Есть прекрасная народная мудрость: «Сытая мама – сытые дети».

Так вот: «Сытый адвокат – защищенные доверители». По-моему, так должно быть – на благо и нас, адвокатов, и наших доверителей.